Архів старих газет; Архив старых газет

Важнейшее событие ныне в политическом мире это борьба и примирение Гарибальди с Кавуром.

Борьба эта знаменательна. Кавур и Гарибальди представляют две могущественные партии, два взгляда на Итальянское дело, две противуположные политики. Хотя окончательная цель того и другого одна и та же: единство и независимость Италии, но средства и пути к достижению конечной цели той и другой стороны различны. Чтобы ни говорили, Гарибальди представляет партию движения, которая питает большое доверие к собственным силам Италии и нетерпеливо стремится вперед, надеясь достигнуть цели собственными средствами и требует немедленного вооружения народа. Партия, в главе которой Кавур, считает Италию еще довольно слабою; она действует выжидательно и старается подвигаться к конечной цели если не с помощью иностранных держав, то по крайней мере не поставляя себя в явное столкновение с ними.

На стороне Гарибальди народ; Кавур опирается на среднее сословие. Разномыслие между ними есть настоящее раздвоение Италии, опасное для ее будущности.

Опасаясь, чтобы слишком поспешное движение не скомпроментировало Италии, кабинет Кавура постоянно следил за элементами, группирующимися около Гарибальди. С этою же целью между прочим была распущена и бывшая южно Итальянская армия, относительно которой правительство позволило себе высказать даже оскорбительное недоверие.

Убежденный друзьями, Гарибальди решился выступить лично в парламенте как обвинитель министерства в неправдах, оказанных южно Итальянской армии и как защитник прежних своих сподвижников. Он представил проэкт общего вооружения народа и требовал реорганизации волонтеров. В заседании палаты депутатов 18 апреля, он увлекся до того, что начал упрекать министерство в намерении возжечь гражданскую войну в Италии.

Чувствуя всю опасность разногласия между кабинетом и эксдиктатором, сами друзья сего последнего старались склонить враждующие стороны к примирению путем взаимных уступок. Не смотря на жестокие обвинения, Кавур не уклонялся, а искал примирения. Он обещал даже принять к рассмотрению и поддерживать представленный Гарибальди проэкт вооружения нации, отвергая только уместность немедленного приведения в исполнение предложений эксдиктатора.

Это было бы, говорил он, нечто в роде объявления войны. При теперишних обстоятельствах одна искра может возжечь пожар в Европе. А между тем Англия положительно высказала, что станет против зачинщика.

Чтобы успокоить умы и отклонить Палату от принятия предложений Гарибальди, Кавур объявил, что правительство приняло все меры, необходимые для охранения Италии и для отпора в случае нападения; что чины, полученные офицерами южной армии на основании декретов диктатора, признаются и только права на чины имеют быть поверены особою учрежденною для того коммиссиею; что если правительство не имеет в виду призвать волонтеров немедленно к действительной службе, то оно хранит кадры их, дабы воспользоваться ими в случае надобности; что армия волонтеров в случае войны будет преобразована, а начальство над нею будет поручено Гарибальди.

Объяснения Кавура не удовлетворили Гарибальди, но он отказался от дальнейшей оппозиции, и Палата большинством 194 против 77 приняла положение, в котором высказала доверие к министерству. Но вместе с этим Палата высказала также, что министерство обязано: 1) позаботиться о положении южной армии, 2) увеличить и организовать военные силы и 3) заняться деятельно вооружением и обороною отечества.

Таким образом в Палате Кавур остался победителем. Гарибальди уступил, но разногласия между им и кабинетом осталось. Чиальдини своим неблагоразумным поступком легко мог обратить это разногласие в непримиримую вражду. Он написал к эксдиктатору письмо, в котором резко охуждает его поведение в Парламенте. «Знаю, говорит он, твои слова в Парламенте, по ним угадываю тайную мысль вашей партии, которая желает сделаться владыкою армии, а в противном случае грозит нам гражданскою войною. Однакож на эту неприличную выходку Чиальдини Гарибальди ответил довольно умеренно; он отказался оправдываться в обвинениях взводимых на него, потому что высказывая свои замечания в Парламенте он пользовался лишь правом, которое принадлежит ему как депутату.

Письмо Чиальдини произвело вообще неблагоприятное впечатление в Италии. Газеты, в суждениях своих, повторили мысль Гарибальди, что мнения и обвинения, высказываемые в Парламенте, должны и деботтироваться там же. Они находили, что если генерал, командующий значительною частью армии, вторгается в деботы Парламентские и притом от своего лишь имени, то это факт весьма опасный для независимости Парламента.

Может быть это охуждение поступка Чиальдини содействовало к тому, что разногласие между главами двух противуположных партий не разгорелось снова с большею против прежнего силою. В последствии газеты сообщили известие, что все эти несогласия прекратились окончательным примирением. Депеша из Турина известила, что Гарибальди имел свидание с Кавуром, потом другое с Чиальдини, и прежние недоразумения улажены окончательно.

Все италианские газеты радуются такому примирению; но, спрашивается, какой характер имеет оно? Касается ли оно только последних столкновений, или же им уничтожается самое основание разномыслия. Некоторые газеты позволяют себе предполагать, что во время довольно продолжительного совещания Кавура с Гарибальди не одно прошедшее было предметом объяснений, но, вероятно, были обменены и предположения относительно будущего. И если Кавур успел преклонить рьяного поборника Италиянского единства к своей благоразумно-выжидательной политике, то вероятно потому, что сообщил ему такие виды, которые в состоянии были удержать слишком нетерпеливые его порывы.

В следствие примирения между враждовавшими представителями двух партий, большинство Парламента предложило одобрить проэкт, представителей Гарибальди, относительно вооружения нации, сделав в нем некоторые только изменения. Для рассмотрения проэкта уже составлена коммиссия, и на днях она будет деботтировать в Палате. Гарибальди однако ж не будет присутствовать при дебатах: он уехал в Копреру. В связи с общим вооружением нации состоит и проэкт займа в 500 миллионов, который тоже на днях предложен будет Парламенту.

Постоянно возобновляющиеся реакционные интриги в южной Италии, развивают более и более убеждение, что установление прочного порядка невозможно, пока Рим не занят войсками Виктора Эммануэля: ибо все интриги исходят отсюда. Но Кавур объявил в Парламенте, что о взятии Рима, без согласия Франции, нечего и думать. Бельгийские газеты уверяют будто император Французов согласился уже вывести свой гарнизон из Рима, в непродолжительном времени. Антонелли протестовал против титула короля Италии, принятого Виктором Эммануэлем. Папа на случай своей смерти, или вынужденной обдикации, назначил, говорят, уже себе преемника. Это Кардинал Виземан. Он, оставаясь в Лондоне, вдали от политических влияний, в качестве блюстителя Папского достоинства, будет управлять церковью, под именем Пия Х до тех пор, пока обстоятельства позволят свободно избрать нового Папу. Эти обстоятельства показывают, что Римский двор упорствует по прежнему. Но Бельгийские газеты утверждают, что эвандация Рима Французами и потом занятие его Италианскими войсками последует скоро даже и против воли Папы.

Газеты замечают большее и большее сближение Франции с Англиею. В Монитере напечатано письмо из Лондона, перепечатанное потом почти всеми Европейскими газетами. На основании этого письма Англия и Франция согласились общими усилиями улучшить финансовое состояние Турции, заключить с Портою одинаковые торговые трактаты и обеспечить целость и независимость распадающейся империи. Известие это заслуживает внимания именно потому, что оно напечатано в Монитере. Уже прежде газеты извещали, что Франция согласна отозвать свои войска из Сирии к 5 июня, на основании последней конвенции. Свежие известия из Константинополя говорят, что в деле организации Сирии кабинеты Лондонский и Тюльерийский условились уже окончательно. Восстание в Герцеговине хотя и не прекратилось, но из Константинополя отправлен туда Омер-Паша с примирительными предложениями. Эти предложения признаны удовлетворительными со стороны уполномоченных Франции и Англии. Кроме того уполномоченные эти успели склонить Порту на отправление в Герцеговину смешанной коммиссии, которая должна будет разузнать ближе настоящее положение вещей в провинции и потом содействовать к прекращению восстания. Если известия эти справедливы, то надо ожидать, что развитие восточного вопроса приостановлено будет еще на некоторое время.

В Вене открыт государственный совет, или центральный сейм империи; но пока еще не начались совещания, нельзя ничего сказать о его значении.

(J. de St. P. С. П. B. G. P.) B. H.