Письмо к редактору «Киевского Телеграфа»
Фельетон.
Милостивый государь!
Довольно часто случалось мне читать, в некоторых нумерах Вашей газеты, извещения об убийствах и самоубийстах; описания подобных случаев, иногда даже более обширные, можно также встретить почти во всех других периодических изданиях.
Позвольте мне, как врачу, сообщить Вам, хотя старые и всем известные, но забытые мнения, указывающие на вред подобных описаний, особенно подробных.
Известно как много примеров эпидемий самоубийства представляет нам история. Эти внезапные распространения наклонности к самоубийству очень часто бывают последствием врожденной наклонности человека к подражанию. В самом деле почти вся человеческая жизнь состоит в подражании. На человеке, так сказать, остается отпечаток физического и нравственного влияния окружающих предметов и людей. Подражание господствует над нами как в мелочах, так и в делах важных и ему покоряются все. Рассказ об овцах Панурга останется аллегориею, применимою ко всякому времени и месту.
Могущественное влияние примера других особенно ясно выражается в убийстве и самоубийстве, как более важных и поразительных поступках. Очень вероятно, что подражание составляло одну из важных причин страшных кровопролитий во время французских революций.
Однажды в Париже казнили преступника за совершенное им убийство. Вскоре после этого случилось другое убийство, и когда расспрашивали последнего, очень молодого преступника о причинах, понудивших его к єтому гнусному поступку, он отвечал, что почувствовал сильное желание лишить кого-нибудь жизни, услышав о подробностях недавней казни.
Charles Bell упоминает в своей хирургии об очень замечательном случае. Хирург мидльессекского госпиталя пошел к цирульнику бритья. В цирюльне зашла речь о человеке, который безуспешно покусился зарезать себя и на днях был приведен в больницу. «Он мог бы исполнить свое намерение гораздо лучше, шутя заметил хирург, если-бы знал положение сонных артерий. - Где-же оне лежат? - спросил бородобрей совершенно спокойно. Хирург, не подозревая тайного намерения цирюльника, прочитал популярную лекцию об анатомии шейной области, указывая притом пальцами на место положения больших сосудов. После этой беседы цирульник извинился и вышел из комнаты.
Подождав его довольно долго, хирург решился наконец посмотреть, куда делся хозяин мастерской и нашел его зарезанного на дворе.
Gall рассказывает, что какой-то человек, прочитав в газетах об убийстве, совершенном при необыкновенных обстоятельствах, почувствовал сильное желание лишить жизни свою служанку и, чтобы не совершить преступления, просил последнюю поскорее уйти.
Во время французской империи один солдат совершил самоубийство в будке и вслед за тем в той же будке лишили себя жизни многие из его товарищей. Будку приказали сжечь и после этого самоубийств в полку более не было.
В 1772 году один инвалид повесился на крючке в проходе. Не прошло двух недель как на том же самом крючке повесились еще 12 человек. Корридор заделали и эпидемия прекратилась.
Мы могли бы привести много других подобных примеров, которые описали Esquirol, Faltre, Cazauvielh и другие врачи, писавшие об самоубийстве; но и приведенные здесь уже достаточно указывают, что подражание составляет весьма важную причину многих убийств и самоубийств. С другой стороны средства, которыми удалось уничтожить различные эпидемии, также подтверждают наше мнение.
Вполне убежденные во вредном влиянии подражания на самоубийство и убийство, мы восстаем против публичности, которую придают подобным случаям, публикуя о них в газетах. Уже 40 лет тому назад, когда распространение журналов было ничтожно в сравнении с нынешним, Esquirol восстал против такого злоупотребления гласности. «Друзья человечества, говорит этот врач, должны требовать, чтобы журналам запретили объявлять о самоубийствах и описывать подробности различных преступлений. Частые рассказы подобного рода слишком освоивают нас с мыслью о смерти, что наконец заставляет нас смотреть на самоубийство совершенно равнодушно. Подражание заражает и действует очень гибельно. Многие, перетерпев превратности судьбы, не лишили бы себя жизни, если бы не прочитали в журнале описание самоубийства приятеля или знакомого.»
К чему вообще объявлять о подобных печальных происшествиях? Какая в том польза? Ученые и законодатели, интересующиеся вопросами о самоубийстве, не будут изучать их по журнальным известиям; а обратятся к оффициальной статистике или архивам правительства. Для публики обнародование таких случаев может принести только один вред.
Не менее также вредны и разговоры об самоубийстве и различных преступлениях в присутствии детей, которых гибкая и впечатлительная натура готова подражать всему.
На женщин и людей впечатлительных картины самоубийства действуют тоже чрезвычайно вредно: воображение их воспламеняется и если они склонны к унынию или имеют какую-нибудь причину к недовольству судьбою, то легко решаются посягнуть на собственную жизнь.
Примите милостивый государь уверение в истинном уважении, с которым всегда к Вам остается Ваш покорный слуга.
Г. Гавронский
