Местные известия
Толки об экзаменах в гимназиях Западной Руси. - Проезжая в конце июня сего года чрез одно местечко в Западной Руси, на одном постоялом дворе я застал много гимназистов, отправляющихся на вакации. Иные ехали домой с родителями, другие с попутчиками, одни с веселым видом, но большая половина как-то не очень весело смотрели. Учившись когда-то сам в гимназии и университете св. Владимира мне приятно было видеть молодое поколение, которое скоро заменит нас и, может быть, лучше нас будет в жизни. Но в то же время меня очень поразил печальный вид многих. Vacationes (каникулы) всегда должны быть веселы.
После некоторых расспросов, от родителей учеников я узнал, что по киевскому округу изданы какие-то новые правила экзаменов, и что, при применении этих правил, половина учеников не получила перевода в высший класс и что многим после вакаций назначена поправка, - вероятно, новое испытание, я учился не было поправок, - «Как, начал говорить один немолодой уже человек, половина учеников не получила перевода, да если бы то было в военно-учебных заведениях, то гг. профессора получили бы хороший нагоняй. Что-же делали гг. профессоры в продолжении года, для чего они не употребляли надлежащих мер, чтобы приготовить детей к новой методе экзаменов? Хорошо им рассуждать, продолжал старик, - восхищаться новыми правилами, но каково-то нам, бедным родителям, при настоящей дороговизне, при постоянной перемене учебников, содержать двух или трех сыновей в гимназии лишний год, не говоря уже о том, что в жизни молодого человека год, даром пропавший, много значит. » - «Строгость, конечно, хорошо, начал другой, помоложе первого. И я учился, говорит он, в гимназии под управлением доброго, благородного, но вместе с тем строгого попечителя Егора Федоровича фон-Брадке, память которого всегда священна для меня и всех, учившихся под его попечительством. Все, учившиеся с 1833-39 года в гимназиях Западной Руси, могут под присягою засвидетельствовать, что не было добрее и ласковее для гимназистов попечителя, как Е. Ф. фон-Брадке, но однакож он строго экзаменовал, и все же при нем никто и не слыхал, чтобы половина учеников не получила перевода в высший класс.
Всем воспитанникам университета св. Владимира (с 1833-55 г.) известно, что не было строже профессора на экзаменах, знаменитого нашего покойного юриста К. Ал. Неволина. А между тем редко кто не удостаивался по его предметам отметки достаточной, а некоторые и отличной. Незабвенный покойный юрист очень хорошо помнил, что правило Summum jus - summa injuria имеет глубокий смысл. Я не забуду, далее продолжал он, как недавно один образованный человек доказывал мне, что из воспитанников 1 гимназии, где легко экзаменовали в прежнее время, всегда выходили лучшие студенты в университете. И что если университет св. Владимира гордится своими воспитанниками, как-то: Н. Х. Бунге, В. Я. Шульгиным и др., то все же они поступали в университет св. Владимира из воспитанников 1 киевской гимназии. Все они учились sub auspiciis снисходительного директора А. Г. Петрова.» Может быть и больше бы наслушался разных толков, но лошади были поданы и я должен был уехать из местечка, но дорогою вспомнил как не раз меня, гимназиста, экзаменовал особенно по математике Е. Ф. фон-Брадке, всегда искренно уважаемый всеми, кто только имел счастье учиться под его начальством. Вспомнил, как я часто отвечал на репетициях покойного А. К. Неволина. Как он меня, смешавшегося на окончательном экзамене по римскому праву, поддержал, что диплом in virum humanissimum atque ornatisimum, т. е. просто на кандидата, подписан им, и невольно задумался о том, что старый и средних лет помещики мне толковали. Я думаю, что формальная сторона не всегда полезна, что правило summum jus - summa injuria, так прекрасно защищаемое покойным А. К. Неволиным, имеет глубокий смысл и значение.
(Под. пом.)
М. Коростышев, 1860.
Пожар. - В Киеве на Подоле, по плоской улице, с 20 на 21 июля, ночью в 11½ часов, от неизвестной причины вспыхнул пожар, от которого сгорел двух-этажный деревянный дом мещанки Цыганихи. При этом нельзя не обратить внимания на деятельность пожарной команды, которая несмотря на сильный ветер отстояла соседние деревянные строения и домы. Во время пожара упавшей стеной прижало солдата пожарной команды и так сильно его изувечило, что не подают надежды к его выздоровлению.
Укушенный бешеною кошкою. - На берегу Днепра, близ общественных купалень, во временной палатке г. Ноги устроено молошное заведение. Тому две недели назад в палатку вбежала кошка и бросилась на жену г. Ноги, но она была в таком присутствии, что отбросила ее и сказала мужу: «это бешеная кошка». Тебе так кажется, какая бешеная, сказал муж и побежал за нею в погоню. Кошка бросилась на него и укусила ему руку. Все советовали г. Ноги принять меры и посоветоваться с доктором, но он не обращал внимания, а лишь только на шестой день, заметив боль в руке и груди отправился к доктору… но уже было поздно. Вскоре показались признаки водобоязни. Он сбесился и умер в Кирилловском богоугодном заведении, куда был отправлен для излечения болезни. Весьма замечательно было присутствие больного, чувствуя боязнь к воде и всякой жидкости, он начал просить жену, чтобы она отвезла его в Кирилловское и постоянно говорил к ней: «Отойди от меня, не то, я могу укусить и сделать тебя несчастной». Когда жена повезла мужа в Кирилловское, то, заметив в нем сильно развивающееся бешенство, заехала на перепутьи в солдатский барак и начала просить офицера, там находящегося, чтоб дал ей в помощь солдат связать мужа. Ноги в полном присутствии просил офицера, чтоб по смерти его, он оказал свое участие жене, передав при этом ей все документы, часы, кольцо и деньги. Носятся слухи будто бы Ноги укусил в щеку офицера и солдата… Не удостоверяем этот слух, но только передаем его, как об нем говорят в Киеве.
