Еще об иностранных языках и об их преподавателях

Русская цивилизация нуждается для своего преуспения в разумном общении с западною наукою. - Проводниками этой науки служат и должны служить языки французский и немецкий, по преимуществу.

Правительством издавна введено в наших средних учебных заведениях преподавание и обязательное для учащихся в них слушание французского и немецкого языков.

В наших университетах и лицеях есть обязательные кафедры литературы обеих языков.

Только с 1858 года начальство военно-учебных заведений предоставило обучающимся в них молодым людям, в виде облегчения, право слушать только один какой-нибудь иностранный язык, по выбору.

Требования программы от окончившего курс в среднем учебном заведении: знать теорию изученного языка, его этимологию и синтаксис, а также и литературу, в общих чертах. Практические занятия должны состоять в возможности свободно переводить письменно и устно с иностранного языка на русский и наоборот. Разумеется, правописание должно быть правильно.

В гимназиях воспитанники слушают по три лекции в неделю из каждого из иностранных языков.

Казалось бы, число лекций достаточно и при хороших условиях, т. е. преподавателях хорошо знающих свое дело и усердно им занимающихся (что вовсе не такая редкость, что бы ни говорили пессимисты) успехи учеников должны бы как нельзя лучше соответствовать требованиям программы.

Но, к несчастью, опыт доказал и ежедневно доказывает, что даже при указанных выше благоприятных обстоятельствах результат изучения иностранных языков воспитанниками наших учебных заведений не в состоянии удовлетворить требованиям программы.

Начиная с первого класса и кончая седьмым, курс языка, пройденный по программе, отмеченный более или менее хорошими баллами, остается все-таки не годным для действительной жизни бременем и, для огромного большинства воспитанников, как бы не случившимся явлением.

Молодой человек кончающий курс среднего заведения, если только он поступил в него без хорошего домашнего приготовления по языкам, при окончательном испытании переводит, с помощью словаря, плохо, затрудняется крайне в самых простых грамматических определениях, правописание его, (особенно французское) вообще, ниже посредственности, а произношение его крайне неудовлетворительно, не говоря уже о том, что разговор на языках, хотя простой, для него вовсе невозможен.

Как часто приходится слышать от самих воспитанников жалобы о том, что в гимназии они позабыли французский язык, которым владели дома, до поступления в заведение. Эти жалобы как нельзя вернее определяют ту степень, на которой находятся языки в наших училищах.

Явление весьма печальное. А от чего происходит оно? По нашему мнению, оно происходит от отсутствия всякой практики, живой разговорной практики в языках. Одной только практикой, одной живой, постоянной передачей и обменом мыслей, обусловливаем мы успех этой столь важной отрасли знания. Мы желали бы разуверить тех, которые полагают, что читать детям и юношам по нескольку лекций языка в неделю в течение 6-7 лет - значит выучить их этому языку. Нет, это значить только научить их спрягать их несколько глаголов подряд, реже в разбивку, в числе которых французский глагол dire с вечным vous dites; это значит набивать им голову разными грамматическими правилами, которые, находя себе применение только в книжке, утомляют молодой ум и испаряются чрезвычайно легко, не оставляя и следа. Что за польза ученику знать наизусть времена глаголов, если он не умеет употребить их на деле? Что пользы в том, что ученик теоретически знает построение немецкого предложения, если он отличит Satz от Nebensatz, а между тем на деле не сумеет составить и какое-нибудь немецкое предложение?

Язык - это орудие, которое следует не просто класть в руки учащемуся, но и позаботиться, чтобы этот последний мог им владеть. Итак, из этого вытекает необходимость принятия двух моментов в преподавании языков: теоретического и практического, с перевесом последнего над первым. В этом преобладании разумной практичности над сухостью голой доктрины, мы и видим различие, которым в идее гимназического курса наук отмечены иностранные языки из числа предметов исключительно основанных на умозрении, как напр. математика.

Другие важные препятствия и затруднения встречаются собственно при ведении курса. Не говоря уже о краткости учебного года, невыгода, которую языки разделяют и с другими предметами, мы находим, что число лекций слишком не велико. Понятно, что при трех лекциях в неделю курс, напр. географии или истории, может идти успешно. Неудивительно; география или история читаются воспитанникам на родном их или на весьма им знакомом русском языке; исторические и географические факты сами по себе занимательны; они могут быть быстро и отчетливо усвоены. Не так с языками: много ли успеет учитель в ¼ времени, с классом в 30 и более человек, из которых каждому приходится растолковать порознь, часто по несколько раз какое-нибудь слово, какой-нибудь вопрос из грамматики? Много ли внимания должен ожидать учитель от мальчиков, скучающих сухостью и однообразием этого кропотного, неблагодарного дела? Следствием их рассеянности является вкоренившаяся в наших училищах привычка подсказывания, списывания с чужой тетради и пр. Учителем, конечно, преследуются эти злоупотребления, но всегда ли успешно? Все эти ненормальности в деле усвоения учениками иностранного языка происходят, повторяем, от отвращения, которое молодой человек чувствует занимаясь делом, успеха которого он не видит.

Под словом успеха мы все-таки разумеем приобретение учениками живых, практических, а не мертвых каких-нибудь, не обращающихся никогда в их собственность классных, книжных познаний. Те немногие слова, обороты и грамматические правила, которыми учитель успевает наделять своих воспитанников, не составляют знания в том смысле, как мы это понимаем и как понимают лучшие из воспитателей; это - скудный капитал, которого проценты значатся голою цифрою в классных и экзаменных списках, но решительно больше нигде.

Людьми, имеющими прямое или косвенное отношение к предмету, о котором идет речь, оценен по достоинству отрицательный результат преподавания иностранных языков в наших заведениях при ныне существующей системе, и мы, предлагая преобразовать ее в другую, более целесообразную, передаем только идею, получившую некоторым образом в педагогическом мире право гражданства.

Вот, в двух словах, в чем должно состоять предполагаемое преобразование: учителю языков, иностранцу ли, или другому, поручить вместе с языком и преподавание какого либо из предметов гимназического курса, преимущественно из наук словесных, напр. всеобщую историю, (Culturgeschichte) историю литературы всех народов, а также космографию и физику. В низших классах географию, ботанику, зоологию, с тем, чтобы предмет этот был читаем на том языке, преподавателем которого иностранец или кто другой состоит или будет состоять при учебном заведении. Предмет должен быть, конечно, преподаваем на общем основании наравне с другими науками, а не в виде пустой, необязательной для воспитанников репетиции самого предмета, уже пройденного на русском языке. В такой солидарности двух отраслей знания мы видим ручательство за успех иностранного языка без ущерба для соединенного с ним предмета. Само собою, знание, и притом хорошее знание русского языка, при новом способе преподавания языков иностранных, более чем когда-нибудь, необходимо, учителям, без этого никакой истинный успех немыслим.

Люди, разделяющие относительно учителей языков крайние взгляды, недавно выраженные одним из гг. писателей «Киевского курьера», удивятся такому предложению и назовут его быть может более чем отважным. Но, да позволено будет нам сказать, кому следует, вот что: есть в России, посреди вас, в ваших учебных заведениях, где они с таким незавидным успехом подвизаются в преподавании новейших языков, иностранцы вполне развитые и просвещенные. Им, без основания, можете вы всецело поручить образование ваших молодых людей. Одно ваше недоверие к ним, породившее такое же чувство в учащейся молодежи, бросает на них невыгодную тень, леденит их мысль и объясняет бесплодность их усилий. Расширьте их учительское поприще, назначьте конкурсы, испытания, требуйте университетских степеней, содействуя им в их приобретении. Лучшие откликнуться на зов ваш и новая, лучшая эра настанет для лингвистического развития русского молодого поколения.

А. Р-и.