Киевская летопись
Фейлетон
Последняя неделя Великого поста и хлопоты наших хозяюшек. - Визиты и поздравления с праздником. - Мука паровой крупчатки Шеделя. - 23-е Апреля. - Качели и балаганы. - Подслушанные разговоры. - Скандал в балагане. - Посещение Киевским и Галицким Митрополитом Арсением Военного Училища. - Благородный спектакль в зале Гражданского Губернатора в пользу бедных. - Гулянье 1-го Мая в роще кадетского корпуса. - Какая польза от этих гуляний? - Гулянья 2-го и 3-го Мая на кладбищах: Байковом и Щековице. - Два слова об этом обычае. - Еще и еще о театре. - Можно ли надеяться, что в Киеве будет хорошая труппа? - Что можно ожидать от г. Борковского? - Новое фотографическое заведение открытое г. Янко по возвращении его из заграницы. - Портреты в рост человека. - Г. Мартэн, член разных земледельческих обществ.
Последняя неделя поста для семейного человека, тем более для доброй и любознательной хозяйки, одна из хлопотливых, - в особенности в нашем крае, где каждая хозяюшка сама хлопочет, приготовляет бабы, куличи и т. п. печения. Наш край в особенности может щегольнуть своим искусством и умением приготовлять разные теста. Почти каждая хозяйка имеет свои собственные записки и секреты, которые не решается никому открыть, потому собственно, чтоб в первый день праздника похвалиться пред своими знакомыми и доказать на деле, что она искустница и теста, приготовленные ею, гораздо вкуснее и нежнее нежели у pani M. или г-жи N. Вся страстная неделя обыкновенно проходит в занятиях, покупках и посещении базарных площадей, на которых можно встретить и барыню в шиковом бурнусе и кухарку в засаленном фартуке и чиновника с кокардою на фуражке. Какая здесь пестрота, какое движение… все суетятся, хлопочут, торгуют, покупают. Тут можно увидать с каким хладнокровием разряженная в пух барыня взвешивает в руках крикливого поросенка, или на свете солнца выбирает яйцы и бракует их, а малоросс с своей обычной флегмой повторяет заученную фразу: «Да вже годи, я не продаю на выбор!». Тут же другая барыня пальцем берет масло, кладет в рот и, выплевывая, приговаривает: «как бы не оскоромиться?» Удивительная любознательность наших хозяюшек! Наконец прошла эта хлопотливая неделя пост. наступил Светлый праздник и все сказали: Христос воскресе!… По примеру прежних лет обычные визиты на эти праздники, желающими были заменены денежным пожертвованием в пользу Киевских детских приютов. Несмотря на то, что всякий легко мог избавиться от этих Китайских царемоний заплотивши несколько рублей для доброго дела, визиты делались по прежнему и на первый день праздника на улицах везде виднелись визитирующие, заезжая из одного дома в другой. Обыкновенно в эти дни после обычных поздравлений и троекратного лобызания, начинался разговор: «где вы были у заутрени?» или «как удались у вас пасхи в этом году», один другого старался предупредить, что год этот был одним из неблагоприятных и пасхи совершенно вышли неудачными.
- Вы у кого покупали муку?
- У Шеделя.
- От того у вас и не удались пасхи. Все жалуются на муку Шеделя и кто только покупал у него, то испортит все тесто. Я пекла три раза и ни одного не удались.
- Да, действительно, г. Шедель, имея свою паровую крупчатку, не дорожит мнением публики… Я простил бы во всякое время года, только ни тогда, когда хозяину дорога каждая минута!
- Я даже плакала, когда не удались у меня бабы и пасхи!
- Это вы третья говорите мне. Воображаю сколько слез пролилось за эти дни! Все они тяжелым камнем должны были пасть на г. Шеделя…, но я слышал что не только у него, но у всех купцов продавалась мука дурного качества.
- Нет, напротив, моя одна знакомая брала муку у Ситтаки, и у нее бабы вышли прелесть какие.
- Может быть у вас дрожжи были нехороши.
- Напротив, дрожжи я имела превосходные.
Вот главный предмет разговора, которым занимали наши милые хозяюшки своих знакомых, приезжающих с поздравлением праздника.
День 23 апреля, с незапамятных времен проводили у нас за городом по случаю храмового праздника в Выдубытском монастыре. В этом году, гулянье это по случаю первого дня праздника не состоялось и жители со всех концов города начали собираться под качели, которые были устроены на трех базарных площадях: Печерской, Подольской и Крещатицкой - последняя по своему счастливому положению в лучшей части города, а можно сказать и в центре его, более всего привлекала любителей народных гуляний. С 4 часов после обеда, сюда собирались тысячи посетителей. Лучшее общество посматривало на всю эту движущуюся толпу издали, не подходя ближе, как будто боясь осквернить свое дворянское происхождение. Низший класс посещал балаганы, в которых слышались возгласы восторженной публики или музыка, исполняющая сама не зная что; каждый музыкант играл свою тему и тут уж справедливо выходило: кто в лес, кто по дрова. Вглядитесь в лица этой движущейся толпы в ярких праздничных нарядах, с каким неподдельным восторгом они идут в балаганы или качаются на качелях. Каждый желает провесть с удовольствием эти свободные от трудов и занятий дни. Киевский питейный откуп, не приминул при этом удобном случае открыть свою продажу питей, торговки расположились в два ряда с продажею орехов, рожков, пряников и т. п. Мороженники расхаживали и громко покрикивали «Мороз», «Lody». Русские мужики катали яйцы или выбивали пряники, тут же была для простонародья панорама с оригинальной вывеской «Панорама с сюрпризом». Народ толпился и приносил 15 коп. дань, в ожидании выиграть голову сахару или стенные часы, а между тем несчастная судьба одного наделяла пряником, другого - десятком яиц. Радушный хохот раздавался в толпе при выигрыше и едкая пробегала на устах иного зрителя, когда видел, что товарищ его за такие же 15 коп. как заплатил сам, выигрывал порядочный платок или другую более ценную вещь.
Смотря на это радушное стремление публики посещать балаганы и как толпились любители гимнастики и кукольных комедий, любопытство мое было затронуто и я не смотря на то, прилично ли или нет, решился обойти все балаганы, чтобы ознакомиться с ними и иметь хотя бы поверхностное понятие о немецких представлениях, исполняемых русским народом. Заплативши скромную плату 20 коп. сер. я взошел во внутрь балагана. Какого-же было мое удивление, когда я в этом балагане встретил несколько франтов в палевых перчатках со стеклушком в глазу. Обстановка этих балаганов довольно невзрачная, бедная, костюмы грязные в заплатках. Бесцеремонность артисток просто ужаснула меня, например не смотря на то, что на сцене идет представление, одна из артисток изволила усесться на турецком барабане и в ожидании ее очереди плясать на канате принялась за невинное занятие щелкать орехи и тыквенные семечки. Положим, что это характеристично, но как-то не кстати эта бесцеремонность с публикой. Замечательнее всего то, что все артисты русские, гимнастику изучили довольно хорошо. Между ними был один Орловский мещанин, который такой хороший гимнастик, вырабатывает все штуки так ловко, что в любом цирке мог бы занять не последнее место. Как бы то ни было, но эти балаганные представления право больше доставляли удовольствия нежели наш театр. В числе зрителей в балагане было несколько актеров нашей драматической труппы и один из них справедливо заметил своему товарищу: «Как себе хотите, а право эти представления гораздо интереснее наших театральных спектаклей». Однажды вечером, возвращаясь домой мимо этих балаганов, в одном из них послышался довольно радушный хохот публики… Чтоб это значило, подумал я и по своему обычному любопытству зашел в балаган. Публика теснилась как сельди в бочонке, на сцене представляли какую-то безсюжетную пантомиму. Во время самого интересного представления входит десятник, как говорят a bon courage, и громогласно повелевает:
- Тушить огонь! Молчание.
- Еще раз говорю, тушить огонь! Тоже молчание.
- Тушить огонь или я актеров к черту, да и публику к дьяволу!
В первом ряду сидел какой-то лакей. Услышав эти неприятные для слуха слова, он встает с своего места и уходя, с кислой миной говорит своему товарищу: «Фи, какие здесь можно неприятности получать!». Десятский начал настаивать, чтоб тушили огонь и прекратили представление, публика требовала возврата денег, актеры не соглашались приостановить гимнастические упражнения и заключение спектакля увенчалось самым блистательным зрелищем. Вот на какие иногда сцены можно попасть в балагане.
Апреля 30, Военное Училище удостоилось посещения Его Высокопреосвященства Митрополита Киевского и Галицкого Арсения. При входе Его Высокопреосвященства в Училище, воспитанниками была пропета молитва, по окончании которой митрополит похристосовался с воспитанниками и благословил их. В столовой, где были приготовлены все приборы к обеду, из тонкого столового белья и фаянсовой посуды, поднесена была проба, состоящая из пирога, кваса и трех вкусно приготовленных блюд. Из столовой мы поднялись на второй этаж, где помещаются спальни воспитанников - для каждого из них имеется особая кровать с хорошей постелью, табуретом и подручным комодом. Обойдя все залы и классы Его Высокопреосвященство посетил квартиру начальника училища полковника И. Г. Чермарова, где был приготовлен десерт, за коим во время провозглашения тогда за здравие и долгоденствие благодетеля детей Государя Императора, хором воспитанников был исполнен народной гимн Боже Царя храни! В училище этом находится до 800 воспитанников, нельзя не прийти в восторг от заведения так хорошо содержанного как в нравственном, так и в хозяйственном отношениях. Все воспитанники сыты, одеты в платье из тонкого сукна… Они посматривали веселыми личиками, обещавшими в будущем много прекрасных и хорошо воспитанных молодых людей.
Вечером того-же числа в зале Киевского городского губернатора П. И. Гессе, любителями драматического искусства в пользу бедных дан был благородный спектакль, состоящий из двух комедий французских и одной русской. Эти спектакли устраиваются довольно часто, и как нужно полагать доставляют немалую сумму для помощи бедным. Супруга начальника губернии, как попечительница одного из благотворительных учреждений в Киеве, с материнским участием, заботясь о своих, можно сказать, детях, всегда с готовностью и охотой устраивает в своей зале благородные спектакли, в коих исключительно принимают участие дети высшего общества. Киев, в отношении благотворительности, может соперничать со многими городами и едва-ли в каком городе публика с таким радушием приймет всякое новое благотворительное учреждение, как в Киеве.
День 1 мая, по примеру прежних лет, мы провели в березовой роще, окружающей здание Киевского владимирского кадетского корпуса. Гулянье это делится на две половины: в первой, где нет музыки и военных песенников, платится за вход в пользу детских приютов 30 коп. сереб., вторая - предназначенная для простонародия, куда может идти всякий кто только пожелает, не обременяет денежным взносом. И так наше гулянье 1 мая нельзя назвать народным. Часть рощи, огороженная веревкой, принадлежала для гулянья лиц, имеющих возможность заплатить 30 коп. сер., а другая для посетителей безденежных. В первой половине вы заметите роскошь нарядов, щегольски убранную палатку и буфет с продажей чаю, апельсин, конфект и т. п. в пользу приютов, во второй - веселость, непринужденность, палатки с кислыми щами, сбитнем и т. п. Здесь на каждом шагу можно встретить весьма интересные сцены: тут группа пьющих чай, расположившаяся на зеленой мураве за самоваром и холодной закуской. Там расхаживают мороженник, торговка, прянишник… Там толпятся возле палатки, разбитой от питейного откупа, с продажей горячих напитков… Здесь вы видите в теплых объятиях двух ели можахом подкутивших, усовищивающих один другого более не пить, а там вдали на возвышенности под березой семейство, для утешения которого играет шарманка и бродячая артистка поет пронзительным голосом: «Вот на пути село большое». Любознательному наблюдателю здесь можно встретить тысячу сцен одна другой любопытнее и интереснее… Вот где истинно обрисовывается характеристика нашего народа.
Поздняя Пасха как будто сосредоточила все эти гулянья вместе. В Киеве по настоящее время сохранился древний обычай, на первый и второй дни Фоминой недели собираться, как говорят малороссы на Могилки (кладбище), где служат над усопшими панихиды, а потом угощают друг друга разными яствами и горилкой (водкой). Обеды эти дают за упокой, в память усопшим, которые почивают здесь-же на могилках. Обряд этот называется у народа: вспоминать батькив. Мая 2 эти поминанки были на Байковом кладбище, а 1 на Щекавице. Сюда сбираются почти все жители города, здесь торговки продают разные сладости, яйцы и т. п., гуляющие покупают и раздают нищим. Празднование Пасхи на Украине по настоящее время сохранило свой древний оттенок. Для разговления они заготовляют пасху, сало и яйцы, называемые крашанками. Крохи от священного т. е. пасхи, шелуху яиц, кости от мяса и т. п. собирают и бросают в колодец, утверждая, что они доплывут в великий город Рахмана, где празднуется Пасха Христова (Рахманский Велык-день). Как нужно понимать этот обряд, что значит Рахман и где он находится, все это по настоящее время не доказано и в устах народа не сохранилось никакого предания. Между тем, в Подольской губ. в М. Фалштыне, назначена ярмарка на так называемый Рахманский Велык-день. Возле Цуднова на Волыни называют праздник не Рахманским, но Навским Велык-днем. Навский Велык-день приходится в понедельник на Фоминой неделе (на проводах). На Волыни также празднуют Навскую Тройцу, спустя неделю после св. Тройцы (Зелены святки). Народ Волынский утверждает, что если бы в эти дни кто вздумал работать, то на руке выростет мертвая кость и больше не будет в состоянии работать.
Было время, когда к числу первых общественных увеселений принадлежал театр. Мы еще не забыли того времени, когда бывало нередко после тяжких трудов, ищешь себе успокоения в театре, забываешь полученные в течении дня огорчения в частной жизни, любуясь игрой артистов и артисток. Где же теперь все это поделось? Как бы кстати было если б кто повыше нас предложил этот вопрос г. Борковскому, подавившему, уничтожившему все русское, прекрасное. Увы! это давнее желание целого киевского общества, глас большинства, но к прискорбию глас вопиющего в пустыне! Чем и как г. Борковский мог заслужить слепое доверие, нам не понятно. То что под управлением благороднейшых директоров наших Гг. Кобылина, Селецкого, Сущевского, Вержбицкого было вместилище всего прекрасного, отрадного для глаз, души и сердца, превратилось в какой-то ярмарочный балаган. Слышали-ль вы когда-нибудь в театре что-либо другое, кроме одобрительных аплодисментов, а теперь дикие возгласы: мазура, свист, визг, стукотня палками, часто даже неприличные возражения заменили то удовольствие, которое прежде испытывал в театре каждый. А от чего? От того что прежние благороднейшие директоры думали не о себе, а об удовольствии общества, приглашали в нашу русскую труппу лучших артистов, давали им хорошее содержание, не отымали от них труженического дохода, заработанного в поте лица. Но вот явился вместо директоров - арендатор, вместо искренних соревнователей искусству - спекулятор; сжимает русскую труппу, русским лучшим артистам уменьшает жалованье, даже, о стыд, о грязь! отымает у них половину бенефисного дохода!… Дохода, на который каждый артист откладывает свои нужды и верно рассчитывает как на неотъемлемую собственность, но увы! из этого дохода отсчитывает расходы спектакля, а из остального половина идет в карман Борковского. Положим в оправданье свое он скажет, что за отнятие половины дохода он дает больше бенефисов, да ведь чистый расчет; г. Борковский понимает, что некоторых артистов Киевская публика любит и поддерживает их бенефисы и чем чаще бенефисы их тем больше доходов. Г. Борковский не изучил политическую экономию, сколь не обещал представить нам театральный отчет, однако мы хорошо можем рассчитать, что некоторым артистам (разумеется любимцам публики) он выплатил годовое жалованье из их полубенефисов. Спектакли после Великого поста начались у нас с двумя, если не артистами, то порядочными актерами, именно Гг. Некрасовым и Славским и г-жей Некрасовой. Прочих личностей, коими обыкновенно обставляют пьесы, нельзя назвать не только актерами, но даже полотерами. Интересно знать, откуда г. Борковский выкопал каких-то Федорова, Андрейчука, Соколова и т. п.? Г-жа Млотковская, занимающая амплуа старух, светских дам и т. п., отказалась служить. Стало быть эти вышеупомянутые порядочные члены выполняли у нас: Невесту реки, Не в свои сани не садись, Кащей, Провинциальные оригиналы и т. п. Не есть ли это смелость г. Борковского начать спектакли, не имея артистов? Это неуважение к публике, оскробление, невежество! А этот факт как вам покажется? В комедии Не в свои сани не садись роль Арины Федоровны должна была исполнять г-жа Млотковская, вдруг, не знаю из какого повода, она отказалась служить. Вы полагаете что г. Борковский сконфузился, что некому занять эту трудную, классическую роль? Ничуть не бывало! По словам: ja tak chce i rzecz skonczona, роль эту передали г-же Эдлер, артистке до этого времени участвующей только в безсловных ролях. Вот каковы действия г. Борковского!… Нужно-ли после этого удивляться, что в первых трех спектаклях посетителей было так мало, что ребенок, умевший считать до десяти, мог пересчитать, а на четвертый спектакль у подъезда театра ходили только десятник и жандарм, которые будто бы стерегли его, чтоб не бежал за границу. Г. Борковскому можно было бы только тогда простить, если б он не имел возможности составить труппу, не имел средств выписать актеров, но тогда как все эти средства в руках Борковского, когда в Киеве проживает несколько хороших артисток, как : г-жи Иванова, Протасова, Петрова, Молотковская и г.г. артисты Протасов, кои могут составить прекрасную труппу, непростительно г. Борковскому рассчитывать на несколько рублей и угощать публику какими-то бродячими артистами, в звание которых переименовал г. Борковский всех членов польской труппы, отправляясь с ними в Белую Церковь, Бердычев, Ермолинцы и другие местички утешать евреев. Да, повторим, кстати и очень кстати было бы лицам повыше нас спросить г. Борковского, куда подел он наше русское, милое сердцу? А еще лучше было бы, если бы сказали: «нам таких вовсе не нужно; давай нам любителей искусства, - а не собственных выгод!» Но перестанем говорить об этом; быть не может, чтобы наше заботливое начальство не обратило внимание на упадок театра и не подумало, что поднять его в мнении общества возможно только избранием по прежнему директоров, достойных уважения, которые любили бы театр не для себя, а для общества. Г. Борковский такой директор, над которым еще нужен директор. Нам кажется, что на те прекрасные условия, которыми пользуется Борковский, много нашлось бы охотников, которые извлекая благородным путем свою пользу, доставили бы вместе и удовольствие публики. Если бы начальство, изложив кондиции, коими пользуется Борковский, вызвало желающих принять Киевский театр, то наперед можно поручиться, что много нашлось бы охотников с ручательством поставить прекрасную русскую труппу. С подобным же директором была у нас в театре wanitas wanisatis и будет omnia wanitas!…
Новооткрытое фотографическое заведение г. Янко, по возвращении его из заграницы, предсказывает падение всем прочим фотографиям в Киеве. Г. Янко привез с собою машины совершенно нового устройства, с помощью которых снимает портреты даже в рост человека. Портреты выходят удивительного сходства и по рефлексии теней не требуют ретушовки, отличаются чрезвычайной нежностью и чистотой отделки. Другая машина, с помощью которой можно снять шесть экземпляров разом, дает возможность понизить цены так, что за дюжину портретов средней величины г. Янко берет 6 руб. сер. Это дешевле грибов! Давно в Киеве необходимо было такое заведение, которое бы уничтожило баснословные цены за портреты у других фотографов. Смело рекомендую заведение г. Янко. Советую каждому посетить его мастерскую, находящуюся на Крещатике в доме Крылова, где можно за умеренную цену заказывать портреты, работа которых и неподражаемое сходство, поразит посетителя. Смотрите, любуйтесь и восхищайтесь! Кто посетит его заведение, тот согласится с моим мнением и подтвердит справедливость слов моих.
К числу новостей Киева должно присовокупить о прибытии к нам г. Мартэна, члена разных земледельческих обществ и садоводов в Париже. В своем каталоге, между прочим, он извещает, что привез с собою семена новой гималайской спаржи, которая существует круглый год. Эта спаржа делается годною к употреблению по истечении шести месяцев от насаждения. Величина ее в большую свечу, приятного запаха, не боится морозу. Цена одного зерна 4 к. с. или 3 р. за 100 зерн. Каталог вмещает в себе много весьма интересных растений, большая часть из них только в первый раз привезена в Россию, как напр. Pelegrinum Colorinka, Plumeria alpina, Calipso borealis, Are de romphe, Ajone Imperial и мног. др. Немало нас заняло в этом каталоге описание привезенной им Американской земляники, выдающей в продолжение целого года очень большие ягоды весом в полфунта штука с приятным запахом. Если г. Мартэн не тот садовод, о котором некогда предостерегали публику Вестник естественных наук, Московские ведомости и др. журналы, то мы можем поздравить Киевских любителей садоводства с посещением г. Мартэна.
Вот пока все новости нашей Киевской, провинциальной жизни. Если встретися что-нибудь новое, то мы не замедлим поделиться с нашими читателями.
А. Ю-к.
